42 дня  - Силен Эдгар

– А коровы не сбегут? – спросила Элеанора.

– Не сбегут, если вы закроете калитку… А вы не очень-то расторопны, ребята! – засмеялся Эдмон.

Саша было нахмурился, но Эдмон смеялся так искренне и заразительно, что в конце концов Саша и сам рассмеялся.

Уходя, они закрыли деревянную калитку, которую Саша вначале даже не заметил, и направились к постоялому двору Ноэми. По пути они вновь прошли мимо дома женщины, которая поздоровалась с ними. Но в этот раз она была не в огороде, а ждала их на дороге.

– Эдмон! – окликнула она молодого человека и заговорила с ним по-окситански[37]. Ничего не понимая в их разговоре, Саша решил осмотреться. Земля здесь была сухой и красной. Всюду валялись белые камни. Мальчик внезапно понял, откуда берутся все эти каменные изгороди. Это те самые камни с полей, которые крестьяне собирают и складывают по обеим сторонам дороги. Так они не мешают проходу и образуют ограждения.

– Быстрее уходим! – вдруг воскликнул Эдмон, подзывая Сашу. – Кто-то рассказал жандармам, что у нас новые постояльцы. Вам нужно будет спрятаться в лесу.

– И мне? – растерянно спросил Саша.

– Нет, тебе нет. Только Элеаноре, ее семье и твоему отцу.

Они со всех ног ринулись к ферме. Эдмон рассказал о случившемся, и весь дом поднялся как по боевой тревоге. В мгновение ока все вещи были спрятаны, а спальня, где они провели ночь, убрана. Никто не мог бы сказать, что здесь останавливались две семьи.

– Но кто им рассказал? – спросил Саша у Эдмона, пока они несли матрас Элеаноры в амбар.

– Марго сказала, что видела, как ее сосед Ги ехал на велосипеде в сторону Лалбенка. В такую жару он отправился туда точно не ради приятной прогулки. Просто он ненавидит всех, кто не из нашей деревни. Гнусный тип. Он точно помчался предупредить полицейских, что у нас гости. Поторопись-ка, приятель!

В амбар поднялись пансионеры, Жан и Шарли. Саша подошел к своим новым друзьям, чтобы попрощаться. Людовик ласково погладил его по голове. Виктор подмигнул ему. Оба Наполеона улыбнулись, а Шерхан потерся головой о Сашину ногу, чтобы выразить мальчику свои дружеские чувства. За пять минут Жан и Шарли укрыли пансионеров стеной из вязанок сена и попросили их вести себя как можно тише. Пансионеры были спокойны и послушны, так же, как днем раньше в поезде и в грузовике. Саша был поражен. «Возможно, они не так безумны, как кажется».

Как только дверь амбара захлопнулась, все стали готовиться к отъезду. Сашин папа, Мод, Шарли и близнецы поднялись в кузов грузовика, Жан сел за руль и направил машину прямо в лес. Дорогу ему показывал Эдмон. Саша едва успел обнять папу, а Жакоб и вовсе не хотел его отпускать.

– Ребята, давайте-ка быстрее домой! Они могут появиться здесь в любую минуту.

Грузовик удалялся, покачиваясь на ухабах, а Саша смотрел ему вслед. Его сердце было разбито.

Чтобы произвести должное впечатление на незваных гостей, все прошли в кухню и сели за стол. Ноэми подала суп и вино. Маргарита раздала всем куски пышного белого хлеба. Нашлись домашние паштеты и слегка поджаренная на масле зеленая фасоль. Просто объедение! Ноэми подала рыбу.

– Это ставрида! Попробуйте, очень вкусно.

Ноэми готовила не так изумительно, как Мод, но всё же очень и очень хорошо. Несмотря на всё это, Саше было тяжело сохранять спокойствие. Он думал о папе, друзьях и больше всего об Элеаноре. За столом чувствовалось напряжение, тревога была разлита в воздухе, Саша ощущал это гораздо лучше, чем месяц назад. Теперь он прекрасно понимал, какая опасность им угрожает.

Как жаль, что он не успел поговорить с папой! Хотелось задать ему столько вопросов! Только Жакоб вел себя как ни в чем не бывало. Младший братец совершенно не понимал, что происходит. Когда Ноэми подала сыр, в кухню вошел Эдмон. От бега он тяжело дышал.

– Всё в порядке. Они добрались до ложбины. – Не успел он закончить предложение, как во дворе послышался шум автомобильных шин.

Жандармов было двое: один юный и светловолосый, другой – седеющий, лет пятидесяти. У юнца был злобный вид, у того, кто постарше, – чуть подобрее. Они прошли прямо в кухню, не останавливаясь в столовой, где обедали несколько рабочих. Жандармов сопровождал еще один мужчина. Саша сразу понял, что это и есть тот самый Ги. Пройдоха! Видно было, что ему не терпелось изобличить всех присутствующих.

– Добрый день, мадам! – вежливо поздоровался старший жандарм.

– Здравствуйте! Чем обязана? Хотите выпить? Могу обслужить вас в стороне от остальных, если желаете, – ответила Ноэми, подчеркнув тем самым неуместность их вторжения на кухню.

– Мы сожалеем, что вынуждены прервать ваш обед, – сказал жандарм. Хотя было видно, что на самом деле он совершенно ни о чем не сожалеет.

– Всё в порядке. Мы заканчиваем. Чего вы хотите?

– У вас новые постояльцы?

– Да, вот они, перед вами, – ответила хозяйка дома, указывая на Сашу, Жакоба и их маму.

– Они обедают вместе с вами?

– Да, – просто ответила Ноэми, не желая вдаваться в детали.

– А где ваши остальные постояльцы?

– Семья?

Жандарм повернулся к Ги.

– Да, была еще одна семья и двое мужчин.

– Так, и где же они? – резко спросил второй жандарм.

– Семья выехала сегодня утром, мужчины тоже. Они поехали дальше на юг.

– Они были вместе?

– Да, мне так показалось.

– Вы проверили их документы?

– Разумеется. Я в точности следую инструкциям префектуры.

Никто не говорил ни слова. Все отложили столовые приборы. Жакоб прижался к матери.

– Покажите мне всё, что у вас на них есть. А вы, – жандарм обратился к Сашиной маме, – тоже предъявите документы. Вам придется объяснить, что вы тут делаете.

Не говоря ни слова, Ноэми подошла к буфету, чтобы найти там нужные документы. Саша знал, что они фальшивые. Мама достала из сумки их паспорта. Жандарм взял их у нее из рук.

– Посмотрим, что тут… Гийоне Сандрин, Гийоне Саша, Гийоне Жакоб. Вы не замужем?

– Нет.

Жандарм бросил на неё взгляд, полный презрения. Саше немедленно захотелось сказать ему что-нибудь оскорбительное. Ему-то что за дело?

– Вы разведены?

– Да.

– По какой причине?

– Мой бывший муж – еврей.

– А вы не знали об этом, когда выходили за него замуж?

– Нет.

– А здесь вы что делаете?